Танцующая на лепестках лотоса - Страница 125

125

В первый раз скопа принесла флаг. Затем она вернулась, улетев туда, где находится Джаявар. Кто-то идет к нему, кто-то, у кого нет знамени, но кому можно будет доверять в грядущие темные времена.

Она слезла со стены и сказала воинам, что возвращается к королю. Аджадеви была убеждена, что ей не случайно захотелось прийти в храм, — надо было, чтобы она увидела эту птицу. И теперь она просила своих людей поспешить. Вскоре должны были развернуться события, которые она могла предвидеть лишь частично, события, которые гораздо важнее, чем она сама. И если она не будет действовать осмотрительно, это погубит не только ее, но и Джаявара, поскольку они окажутся совсем беспомощными, как скопа в центре бушующей бури.

* * *

В кхмерском лагере Сория и Боран стояли на коленях у себя под навесом, не обращая внимания на царившее вокруг оживление. Пальцы Борана были покрыты волдырями из-за постоянных занятий с копьем и щитом, и Сория как раз перевязывала их полосками ткани, пропитанной целебной мазью. Хотя руки его огрубели от многолетних занятий рыбной ловлей, рукояти сабли и щита явно натирали их не в тех местах, где у него были мозоли. Сория могла бы перевязывать руки мужа быстрее, но ей хотелось поговорить с ним и хоть таким образом оттянуть его уход. Она знала, что Борану не понравится то, что она собиралась ему сказать, и поэтому ей нужно было время, чтобы набраться решимости.

— Мне пора возвращаться, — сказал он, сжимая и разжимая правую руку. — Вибол и Прак сейчас с командирами, описывают позиции чамов на Великом озере. Мне нужно быть с ними.

— Но наши мальчики так хотят почувствовать себя мужчинами! Может быть, тебе не надо быть с ними рядом, чтобы они могли показать себя самостоятельными парнями.

— Да, но я провел в чамском лагере больше времени, чем они. Я могу вспомнить что-то такое, что они упустили.

— Тогда иди. Но если можешь… побудь со мной еще немного. Я должна тебе кое-что сказать.

— Что?

Сердце ее забилось учащенно от волнения, и она заерзала на тростниковой циновке, которая лежала на полу их жилища.

— Я тут говорила с другими женщинами, — тихо сказала она. — Многие из них намерены идти вместе со своими мужчинами, когда те выступят на юг.

— Ну и что из этого?

— А то… Я тоже хотела бы пойти с вами. Как и Прак.

— Но ведь вы с ним уже согласились остаться здесь.

— Это было до того, как я услышала, что об этом говорят другие женщины. А они говорят, что мы должны идти с вами.

Боран покачал головой.

— Если битва будет проиграна, чамы схватят наших женщин. И им не поздоровится.

— Если вы проиграете, чамы придут и сюда. И участь наша будет такой же.

— Это не так. В случае поражения вы узнаете об этом и сможете спрятаться. И вы с Праком тоже. Мы ведь уже прятались, и нас никто не нашел. Почему не спрятаться снова?

— Потому что я не хочу оставлять вас, и Прак тоже не хочет, — ответила она, беря его за перебинтованные руки. — Ну пожалуйста, Боран!

Он выругался, что с ним случалось очень редко.

— Но это слишком рискованно, — сказал он. — И для тебя, и для Прака. Если мы проиграем сражение, сюда будут посланы кхмерские гонцы. Те, кто останутся здесь, будут предупреждены заранее.

— А чамы будут охотиться за нами, как за дикими зверями. Уж лучше погибнуть там, вместе с вами, чем несколько дней в ужасе прятаться в джунглях. Многие женщины так думают. И я с ними согласна.

Он сжал ее руки.

— Но вы могли бы скрыться. Это вполне возможно.

— Туда идет жена короля, и она будет там вместе с ним. Так почему я не могу быть рядом с тобой? Почему у нас должно быть по-другому?

— Он может найти себе еще одну жену! Десять других жен!

— Нет. Все знают, как он любит ее. Без нее он чахнет, как и она без него. Поэтому она и идет с ним. Поэтому отказывается прятаться здесь. Предпочитает жить или умереть вместе с ним.

— Но Прак, ты должна подумать о Праке. Чамы заберут его в рабство. И остаток жизни он проведет, терпя побои и издевательства. Ты хочешь, чтобы его жизнь была такой?

Сория хотела быстро ответить, но представила себе описанную Бораном картину, и глаза ее наполнились слезами.

— Этого… этого не случится.

— Почему это?

— Потому что, когда мы пойдем туда… у нас будет с собой яд. И если битва будет проиграна… мы примем яд.

— Нет!

— Прак тоже хочет этого. Он согласен.

— Ты говоришь ужасные вещи!

— Но и королева сделает то же самое. Это была ее идея. Она принесла много яда, хватит на всех. Но я на всякий случай собрала тут немного грибов с красными шляпками. Они…

— Выходит, наши люди умрут. Вместо того чтобы сбежать, вместо того чтобы выжить и готовиться к новым битвам, наши люди умрут.

— Все как один. Мы будем либо жить все вместе, либо вместе умрем.

— Тогда королева не такая, какой я ее представлял. Не такая уж она и мудрая.

Теперь настал черед Сории покачать головой:

— Ты не прав, Боран. Жить или умереть всем вместе — это мудрое решение. Но она думает, что мы будем жить. Она верит в нашу победу.

— Но врагов больше, чем нас, даже вместе с сиамцами.

— Я знаю, что ты всегда принимал решения, думая обо мне и о наших сыновьях, — сказала Сория. — Поэтому, пожалуйста, задумайся вот над чем: что, если король примет план Прака? Разве наш сын может не быть там и не видеть, как осуществляется задуманное им? Если вы проиграете, он не будет бежать в страхе, бежать с позором. А если вы победите, пусть он разделит вашу славу. Пусть этот момент победы вдохновляет его всю оставшуюся жизнь. Потому что ему нужно будет на что-то опереться, когда нас не станет.

125