Танцующая на лепестках лотоса - Страница 135

135

Поскольку под командой Индравармана было гораздо больше воинов, Джаявар был убежден, что три небольших сражения вместо одного большого — единственный способ прогнать чамов с родной земли. В первых двух из них — в схватке на берегу и с прибывшим пополнением чамов на воде — у него будет численный перевес над врагом, и, если его стратегия сработает, это может стать для кхмеров днем побед.

Стоя перед командирами и повторяя свои предыдущие указания, Джаявар думал о том, кому из них суждено дожить до следующего рассвета. Все они были сильными, отважными и преданными людьми. Чамы уже один раз взяли над ними верх, кхмеры были вынуждены скрываться в джунглях и теперь жаждали мести. Джаявар опасался, что это может сделать их слишком агрессивными, и просил в битве полагаться на разум, а не только на сердце.

— Я не хотел бы потерять ни одного из вас, — в конце добавил он. — Поэтому атакуйте со страстью, но не безрассудно. Думайте о тех, кого вы потеряли, но не стремитесь побыстрее присоединиться к ним. Вместо этого посвятите своим близким вашу победу.

Несколько командиров громко выказали свое согласие с ним. Джаявар по очереди переводил взгляд с одного командира в полном боевом облачении на другого. Из двадцати четырех командиров шестеро были сиамцами, включая и беззубого, всего в боевых шрамах воина, который спланировал успешное нападение сиамцев на отряд Индравармана. Не забывая об интересах наемников, Джаявар и им уделил внимание:

— Вас привлекло сюда золото, и вы это золото получите. Но вы должны помнить, что чамы — наш общий враг. Поработив наш народ, они придут и к вам. Поэтому сражайтесь сегодня с нами не только за золото, но и за свое будущее.

Сиамцы дружно ударили себя щитами в грудь. Как всегда, движения их были отточены и синхронны, и Джаявар был рад, что сражаются они на его стороне, а не против него. Он переводил взгляд с одного лица на другое.

— Пока мы шли, — сказал он, — я спросил свою жену, за что мы воюем. Она ответила мне, что мы должны драться за то, чтобы «жить так, как мы сами считаем нужным». И она была права: ничто не может сравниться по благородству с этим желанием. Поэтому, готовясь к битве, скажите своим людям, как горячо мы стремимся вернуть то, что когда-то было нашей действительностью. Сам я, как и вы, жажду свободы, и сегодня я добьюсь ее либо через победу, либо через смерть.

Надеясь, что ему удалось воодушевить людей, Джаявар кивнул, и пальцы его крепче сжали рукоять сабли. Ему нужно было наполнить их сердца надеждой и отвагой, потому что очень скоро им предстояло атаковать закаленных в боях бойцов.

— Дни, когда я вынужден был прятаться, миновали, — добавил он, глядя на командиров; голос его звучал все громче и все тверже. — Я, как и вы, вынужден был скрываться, но с самой первой ночи, проведенной в джунглях, в голове у меня кипели мысли о мщении. Чамы убили моих детей, отняли все самое ценное, что у меня было. А теперь, оскверняя наши храмы и жилища, насмехаясь над нашей историей, они считают нас трусами. Они смешивают нас с дерьмом, потому что не верят, что мы способны восстать против них. Но они ошибаются, друзья мои. Потому что сегодня, хоть нас и меньше, мы окрасим их кровью и землю, и воду, и сам воздух, которым мы дышим. А моя сабля будет петь сегодня голосами моих детей. Ваши сабли тоже запоют, и все вместе мы покажем чамам, что всякий, кто угрожает нашей стране, подвергает себя смертельной опасности. Мы не ищем войны. Мы не рады ей. Но если нам приходится сражаться, мы бьемся так, как будто на кону стоят наши бессмертные души!

Послышались одобрительные выкрики и кхмеров, и сиамцев, а также тяжелые удары оружием о щиты.

— Хорошо! — зычно крикнул Джаявар. — Сегодня мы будем драться под новым знаменем. Это знамя не короля, это знамя народа. Пусть оно придаст вам решимости! Несите его вперед! И сражайтесь, чтобы жить, как захотите сами, а не так, как вас заставляют чамы. — Он выхватил саблю из ножен и высоко поднял ее. — Помните: жить, как хотите сами!

Командиры одобрительно зашумели, вскинув над головами свое оружие.

Джаявар по очереди обнял каждого из них, называя по имени и желая победы. Он был готов умереть за свой народ, а они — за него. Несмотря на то что король хотел жить, он, если бы ему пришлось выбирать, победить и умереть либо проиграть и остаться в живых, выбрал бы первое.

Вернуть свободу своему народу было важнее, чем его собственная судьба и даже судьба Аджадеви.

Джаявар должен был победить любой ценой, во что бы то ни стало.

* * *

Спустя несколько часов после того, как на западе от лагеря был устроен отвлекающий пожар, Боран стоял рядом с Виболом и слушал последние приказы своего командира. Хотя все, что говорилось, было очень важно, Боран постоянно поглядывал на сына, грудь которого от волнения вздымалась все чаще. По лбу Вибола катились капли пота. Пальцы его вцепились в древко копья, которое сейчас подрагивало, как молодое деревце на ветру. Борану внезапно ужасно захотелось схватить его за руку и увести от приближающегося безумия, но он знал, что сын ему этого никогда не простил бы. Поэтому Боран просто молился, чтобы боги уберегли его семью. Он молил их о небесной защите.

Командир выхватил свою саблю. Лагерь чамов был уже рядом, а в джунглях вокруг него большие группы кхмеров и сиамцев ждали сигнала к атаке. Люди беспокойно переминались с ноги на ногу, проверяли, крепко ли пристегнуты щиты, и по-братски похлопывали один другого по плечу, обещая прикрывать друг друга. Каждый знал, что может погибнуть, и эмоции били через край. Закаленные в сражениях воины говорили о любви и самоотверженности. Командиры смотрели на своих людей с благосклонностью; они испытывали к своим подчиненным сердечную привязанность.

135