Танцующая на лепестках лотоса - Страница 63

Чая положила в свою сумку дыню и направилась в сторону Ангкор-Вата, мимо обугленных развалин дома, сожженного во время нашествия. Она шла вслед за старой слепой женщиной, передвигавшейся с помощью двух палок. Чая хотела уже обойти эту женщину, но тут откуда-то выскочил щенок, гнавшийся за белкой. Собачка с лаем проскочила перед ней и скрылась в проходе между повозками и фургонами купцов. Чая ускорила шаг и пошла за ним, зовя его. По пути она миновала высокие стопки бамбуковых корзин, спящего в гамаке мужчину и женщину, которая расчесывала волосы маленькой девочке.

Щенок продолжал отчаянно лаять, и Чая торопливо повернула направо и спустилась в канал, использовавшийся для отвода воды во время наводнений. Этот канал, в котором сейчас было сухо, был глубиной почти в рост Чаи. Девочка шла по нему, пока не добралась до выложенного кирпичом тоннеля, уходившего под улицу. Лай слышался как раз из него. Чая пригнулась и шагнула вперед.

В этот момент Воисанна окликнула сестру по имени.

Чая замерла, а затем медленно обернулась, словно ожидая наказания, но, подняв глаза, встретила взгляд Воисанны. Сумка с продуктами выпала из ее рук на землю. Чая начала что-то говорить, но потом ринулась вперед, к Воисанне, которая опустилась на колени. От столкновения Воисанна упала на спину, счастливо рассмеявшись впервые с тех пор, как на их страну напали чамы. Радость буквально переполняла ее, перехлестывая через край.

Сестры обнялись. Слова лились рекой, они рассказывали друг другу о последних событиях своей жизни, задавали вопросы и отвечали на них. Похоже, с момента их последней встречи Чая очень повзрослела, дух ее закалился, но чем дольше они говорили, тем больше Воисанна замечала в ней знакомые и любимые ею черты — дерзость и жизнерадостность, живость и веселость. Судя по всему, несмотря на то что Чая была рабыней у чамского военачальника, она легче приняла свою судьбу и пленение, чем Воисанна могла ожидать.

— Как он с тобой обращается? — спросила Воисанна, стоя на коленях и гладя Чаю по голове.

— Он неплохой человек, — ответила Чая. — Жена у него отвратительная, настоящая змея, но, думаю, он меня жалеет.

— Правда?

— О, ты бы видела, как он заботится обо мне, Воисанна! Всегда следит, чтобы у меня было достаточно еды, и даже купил мне москитную сетку, чтобы я могла под ней спать.

В голове Воисанны мелькнула нехорошая мысль, и рука ее на голове Чаи замерла.

— А он… он не прикасался к тебе?

— Нет.

— Ты уверена?

— Он добрый, Воисанна. Он чем-то напоминает мне нашего отца. Несколько дней назад я сказала ему об этом, и, похоже, он обрадовался.

Воисанна снова обняла Чаю и крепко прижала ее к себе.

— Нам с тобой очень повезло. Нас обеих отдали хорошим чамам, мужчинам, которые могли бы обидеть нас, но предпочли этого не делать.

— Но я сама к нему пошла. Меня никто ему не отдавал.

— Что ты имеешь в виду?

— Я ускользнула от чамов, которые напали на нас в день твоей свадьбы, и побежала прямо домой. Когда пришел этот командир, я сказала ему, что это наш дом и что я хочу жить в нем, несмотря на то, что семья моя погибла. Я сказала, что буду стирать ему одежду, буду готовить пищу, буду делать все, что ему понадобится. Лишь бы только остаться там.

— И он согласился на это?

— Конечно согласился. А через неделю приехала его жена. Она ненавидит меня и осложняет мне жизнь, но я потихоньку мщу ей. Каждый день я осуществляю свою месть.

— Каким образом?

— Я подкладываю ей в постель пауков, сунула в ее шкатулку с драгоценностями скорпиона. Ей здесь очень не нравится, она ненавидит это место, и все из-за меня.

Воисанна улыбнулась:

— Я очень рада, что дела у тебя, похоже, идут неплохо.

— Сейчас — да. А поначалу я много дней и ночей подряд проплакала. Я и теперь иногда плачу. Но мне приятно мстить ей и слышать, как она верещит. А еще мне кажется, что ему нравится то, что я ее извожу. Порой он слегка улыбается мне, и я понимаю, о чем он думает.

Наклонившись вперед, Воисанна поцеловала Чаю в щеку.

— Мы с тобой убежим отсюда, ты и я. Но не сегодня, — сказала она.

— Почему?

— Потому что нам пока некуда идти. К тому же, похоже, сейчас ты в безопасности. Лучше будет хорошенько продумать наш план, чтобы нас точно не поймали. Потому что, если поймают, все закончится для нас ужасно.

Чая выпрямилась:

— Тогда я достану ее по-настоящему. Сегодня ночью, когда она уснет, я положу ей…

— Как же я соскучилась по твоим шуткам! — воскликнула Воисанна, помогая ей подняться на ноги. — Как они раньше смешили меня!

— Когда мы с тобой окажемся в джунглях, ты вновь их услышишь. И, может быть, даже больше, чем тебе хотелось бы.

Воисанна вручила Чае ее сумку с продуктами:

— Я бы хотела еще побыть с тобой, но мне пора идти. А ты отправляйся домой. И каждый день, возвращаясь с рынка, иди по этому переулку. Однажды я встречу тебя здесь, и в тот же день мы вместе с тобой убежим отсюда.

Чая кивнула и сжала Воисанне руку.

— Как думаешь… мама с папой могут видеть нас? — спросила она. — Они знают, что мы нашли друг друга?

— Да, я верю, что они все знают.

— Я тоже надеюсь на это. Это очень порадовало бы их. Где бы они ни были, я хочу, чтобы они были счастливы.

* * *

Индраварман и его сопровождающие перекрыли дорогу, ведущую в город. Король стоял здесь, в тени высоких деревьев вместе со своими главными военачальниками. Чамы образовали кольцо вокруг места, где видели просящих милостыню Джаявара и Аджадеви. В центре их внимания был большой гладкий валун. Сегодня все утро кхмеры приходили прикоснуться к нему, толпами роясь вокруг него, словно на нем стоял один из их богов, исполнявший желания. Валун был ничем не примечателен, издалека он был похож на все остальные, но при ближайшем рассмотрении любой мог увидеть написанные на его гладкой поверхности слова, которые оказались в состоянии поднять дух всего королевства: «Ангкор снова будет нашим. Король Джаявар».