Танцующая на лепестках лотоса - Страница 133

133

«Я должна найти нож, — подумала она. — Небольшой нож, с помощью которого я смогу освободить его от веревок».

Чая вывела Асала на берег и, подняв плоский гладкий камешек, попробовала бросить его так, чтобы тот поскакал по поверхности. Но камешек сразу нырнул в воду, и Асал рассмеялся, отчего раздосадованная Чая выругалась, а Воисанна улыбнулась. Чая попробовала снова, но и эта попытка оказалась неудачной.

— Давай я покажу тебе, как надо, — сказал он, наклоняясь за камнем.

Поскольку руки у него были связаны, бросок вышел неуклюжим, и тем не менее его камень трижды подпрыгнул, прежде чем утонуть.

Чая нахмурилась:

— Но я ведь все сделала точно так же!

— Нужно сделать резкое движение кистью.

— Я знаю, как это делается. Просто мои камни были не такими хорошими, как твой. Ты бы лучше нашел мне более подходящий камень, вместо того чтобы рассказывать, как двигать кистью.

— Так мне стать твоим слугой?

— Да, и пошевелись, слон ты неуклюжий! — принялась она дразнить его. — А то я дам тебе кнута, так что вовек не забудешь.

Воисанна вновь улыбнулась, удивляясь тому, как быстро Чая и Асал нашли общий язык. Он вел себя как ее старший брат, а ей это явно нравилось. Пока он искал для нее нужный камень, она подтрунивала над тем, что он слишком медленно движется. Тогда он стал действовать быстрее, один за другим вручая ей камни, которые она швыряла в реку с напускным презрением.

С улыбкой глядя, как они дурачатся, Воисанна нашла плоский круглый камешек размером с ее палец. Присвистнув, чтобы привлечь внимание Асала и Чаи, она наклонилась, изогнувшись, и совершила бросок так, как говорил Асал. Ее камень подпрыгнул шесть или даже семь раз, прежде чем утонуть.

— Так нечестно! — со смехом воскликнула Чая. — Ты жульничаешь!

— Ничего подобного.

— Вы вдвоем, видно, долго тренировались. Этим вы и занимались все те дни в Ангкоре, пока не нашли меня. Вы учились бросать камни, чтобы они прыгали по воде! А теперь сговорились выставить меня на посмешище.

— Для этого не нужно сговариваться, — отозвалась Воисанна, радуясь, что видит сестру смеющейся. — Нужно просто взять и сделать.

Чая безуспешно пыталась сохранить серьезное выражение лица, а потом, хихикая, ринулась на Воисанну и схватила ее за руки. Сестры несколько мгновений боролись, а потом Воисанна поскользнулась на камне и, вздымая брызги, упала в воду. Чая триумфально захлопала в ладоши. Асал рассказал ей, как Воисанна столкнула его в воду, когда они с ней вдвоем плыли на лодке по речке, и как ему приятно видеть, что он наконец-то отомщен.

Воисанна сидела в воде, смотрела, как они веселятся, и думала о том, что теперь ее младшая сестра и этот чамский воин составляют всю ее семью.

— Я люблю вас обоих, — сказала она, глядя на них. — Долгое время мне казалось, что боги покинули меня, что они перестали обо мне заботиться. Но я ошибалась. Они обо мне помнят. Так что молитесь им, вы оба. Молитесь, чтобы, когда начнется битва, удача была на нашей стороне.

* * *

Чуть раньше в тот же вечер, когда кхмерское войско продвинулось на юго-запад, Джаявар и Аджадеви сидели на вершине одного из холмов, откуда открывался вид во все стороны. Армия стала лагерем вдоль этой гряды; часовые были расставлены через каждые пятьдесят шагов. Из-за близости Ангкора Джаявар запретил разводить костры. В связи с этим приказом условия в лагере были нелегкие, потому что ни у кого не было возможности приготовить горячую пищу, и, что еще хуже, не было дыма, который отгонял бы москитов.

Аджадеви жевала кусок вяленой рыбы и одновременно натирала кожу Джаявара маслом мелии индийской. Запах масла плодов этого дерева отпугивал летающих насекомых, хотя действие его было непродолжительным. На гребне цепи холмов постоянно раздавались проклятия и звонкие шлепки — люди пытались бороться с навязчивыми кровососами.

У Аджадеви и Джаявара была шелковая противомоскитная сетка, но они решили не пользоваться ею, когда столько их соотечественников страдают от москитов. Даже знаменитое терпение королевы подвергалось серьезному испытанию из-за постоянных укусов и жужжания насекомых. Стараясь расслабиться и сосредоточиться на том, что будет происходить на юге, она делала глубокие вдохи и выдохи.

— Что ты видишь? — спросил Джаявар, беря в рот кусочек сушеной рыбы.

Она пожала плечами:

— Миллион маленьких ненасытных дьяволов в воздухе. Это все, что я сейчас чувствую.

— Когда они находят хорошую кровь, они способны ее оценить. А твоя кровь должна быть не менее сладкой, чем любая иная.

— Моя кровь старая. Старая и испорченная.

— Чушь!

Она прихлопнула очередного назойливого москита и заерзала на камне, на котором они сидели рядом. Досадуя, что не может истолковать знаки вокруг себя, она покачала головой и в очередной раз пожалела, что нельзя разводить костры.

— Через несколько дней все будет кончено, — сказал Джаявар, укладывая друг на друга три камня. — Хорошо или плохо, но в любом случае все закончится.

Она задумалась о неизменности и мимолетности жизни, удивляясь, как они могут сосуществовать.

— А ты что видишь, Джаявар? Ты всегда спрашиваешь об этом меня, но сегодня вечером я не вижу ничего.

— Я верю, что победа возможна… но опасаюсь предательства.

— Кто же может предать нас?

— Многие. И даже если одному это удастся, мы проиграем. Потому что победить мы можем, только напав неожиданно. У Индравармана намного больше людей, чем у нас. Если мы не сможем застать чамов врасплох, мы будем разбиты.

133