Танцующая на лепестках лотоса - Страница 75

Думая про Нуон и про тот подарок, который она однажды преподнесет Джаявару, Аджадеви напоминала себе о Восьмеричном пути к спасению, указанном благородным Буддой, о том, как, освобождаясь от привязанностей и желаний, ее душа в конце концов может достичь нирваны. А достижение нирваны было ее высшей целью, и она знала, что для этого должна отбросить в сторону зависть и чувство жалости к себе. И все же порой она не могла совладать с собой, и это огорчало ее по многим причинам, лишь одной из которых была ее неудача в следовании по пути Будды.

Большую часть этого дня Аджадеви и Нуон оставались у реки, беседуя о будущих обязанностях Нуон. Молодая женщина понимала, насколько особенное ее положение, и у нее хватало ума внимательно прислушиваться к советам Аджадеви. Сидя на стволе поваленного дерева в нескольких шагах от воды, они не обращали внимания на то, что происходило вокруг, сосредоточившись только друг на друге. Они не видели женщин, набирающих в реке воду. Вырезанное в камне древнее изображение бога Вишну было больше похоже на игру теней, чем на результат труда камнерезов. Звон сабель тренировавшихся неподалеку воинов отвлекал их не больше, чем шелест листвы, трубные крики слонов, детский смех или стрекот цикад. Хотя здесь на относительно небольшом участке джунглей разместились тысячи кхмеров, Аджадеви и Нуон казалось, что, кроме них, тут никого нет.

— Но вы уверены в этом, моя госпожа? — спросила Нуон, прикладывая ладони к животу так, будто он уже округлился и нуждался в поддержке. — Может быть, тут нет еще ребенка. Может быть, меня тошнит из-за чего-то другого.

Аджадеви, оценивая состояние Нуон, почти не сомневалась, что она беременна.

— Это хорошо, что у тебя ощущение, будто тебе всего лишь нездоровится, — сказала она. — Значит, ребенок сильный.

На лице Нуон мелькнула полуулыбка.

— А что… если это будет девочка?

— Если родишь дочь, ты должна будешь сделать две вещи.

— Что же?

— Любить ее больше, чем любишь саму себя. И забеременеть еще раз. Потому что, хотя дочь принесет тебе море радости и ты будешь счастлива, нашей империи нужен сын. Без мальчика, без наследника короля мы обречены.

Нуон кивнула; ее приятное округлое лицо было покрыто мелкими капельками пота.

— Но если это будет мальчик, моя госпожа, я не знаю, как воспитывать его.

— Поэтому-то я здесь. Чтобы помочь тебе.

— Но я так неопытна!

— Ты будешь такой, какой сама захочешь быть. Почему ты так беспокоишься по поводу своего возраста, если уже прожила столько жизней? Как буддистка, я убеждена, что у тебя хорошая карма, раз ты попала сюда и раз твое лоно благословлено богами. Несомненно, в прошлых своих жизнях ты совершала прекрасные и удивительные поступки. Ты уже была матерью, была сыном, была вожаком. Так почему бы тебе не положиться на опыт этих жизней и сейчас сделать то, что ты должна сделать?

Где-то вдали заржала лошадь. Нуон быстро взглянула в ту сторону.

— Но я… я не чувствую в себе эти свои жизни.

— А сознание свое чувствуешь?

— Я ничего не знаю о тех жизнях. И ничего не знаю о своем сознании.

— Тебе снится что-то такое, чего с тобой в этой жизни никогда не было?

— Да.

— А как ты думаешь, откуда приходят эти сны, если не из твоих прошлых воплощений?

Нуон замотала головой, и руки ее сжались в кулаки.

— Но как, моя госпожа, могут мои сны помочь мне воспитать будущего короля?

Аджадеви встала.

— Давай пройдемся.

Женщины пошли вверх по течению, к камням с большими резными фигурами. Аджадеви, указывая на изображения индуистских богов, объясняла их божественные атрибуты и символические элементы.

— В отличие от тебя, я не индуистка, — сказала Аджадеви. — Тем не менее и индуисты, и буддисты верят в перевоплощение души. Когда мы смотрим на эти изображения, они вдохновляют нас обеих. У нас с тобой… один муж на двоих. В каком-то смысле мы с тобой похожи на сестер.

— Я бы хотела быть вашей сестрой.

— И как твоя сестра я буду помогать тебе. Поэтому не тревожься понапрасну. Мы воспитаем твоего сына вдвоем. Он вырастет прекрасным человеком и станет замечательным правителем страны.

Они продолжали идти дальше по берегу, с одной стороны у них была река и густые джунгли — с другой. Им то и дело встречались кхмеры всех возрастов. Женщины ремонтировали походные жилища, пряли, готовили еду, обдирали шкуру с дичи. Мужчины разговаривали и тренировались, упражняясь в боевом искусстве. Дети в основном были предоставлены сами себе.

Время от времени Аджадеви бросала взгляд на золотой браслет, украшавший запястье Нуон. Он был тонкой работы, с узором из чередующихся драгоценных камней — небольших изумрудов и сапфиров. Его мог подарить ей только Джаявар, и Аджадеви стала вспоминать, когда он дарил такие подарки ей. Ей уже ни к чему были такие вещи, а думала она о том, как именно он преподнес этот браслет Нуон. Он мог предложить ей его из чувства долга либо в знак привязанности, а может быть, поводом стало и то и другое. Золотое украшение отлично смотрелось на гладкой коричневой коже женщины и очень шло ей. Он со вкусом подобрал его, и это свидетельствовало о том, что Джаявар думал о Нуон больше, чем говорил об этом.

Молодая женщина подняла голову, и Аджадеви отвела глаза от ее браслета. Они продолжали идти дальше и вскоре наткнулись на группу лучников, тренировавшихся в стрельбе по удаленным мишеням. Хотя большинство стрел попадало в цель, одного из стрелков командир строго отчитывал за промах. Мужчина стоял перед ним, опустив голову от стыда.