Танцующая на лепестках лотоса - Страница 89

Теперь же, когда они с Воисанной, скрестив ноги, сидели у костра, он поглядывал по сторонам, чтобы убедиться, что должным образом подготовился к ночи. На расстоянии в несколько длин копья начинались заросли бамбука, доходившие до воды. Стоявшие рядом высокие деревья заслоняли темнеющее небо. Квакали лягушки, стрекотали цикады, повсюду, преследуя насекомых, носились летучие мыши, каким-то чудом не наталкиваясь на ветки деревьев. Тихо журчал ручей, на его поверхность падали слабые отблески огня.

Закрыв глаза, Асал снова вспоминал о битве. Он знал, что во время атаки погибло много его соотечественников, и задавал себе вопрос, были ли убиты или ранены Индраварман и По Рейм. На защиту короля при любых обстоятельствах были бы брошены все силы. И все же существовала вероятность, что случайная стрела или копье могли унести его жизнь. В этом случае многие проблемы Асала решились бы сами собой. Он мог бы убить злобного ассасина, прежде чем тот явится убивать его. А после этого мог бы скрыться с Воисанной и ее сестрой. И тогда он был бы свободен.

Но тут, не желая обманывать себя и строить иллюзии, Асал напомнил себе, что Индраварман — очень опытный и искусный воин. Скорее всего он выжил в этой битве и теперь пытается узнать, почему Асал сбежал. И чтобы оправдаться, Асалу нужно будет за время их путешествия обратно в Ангкор придумать какое-то очень убедительное объяснение.

— О чем ты думаешь? — спросила Воисанна, поворачиваясь к нему.

Он, будто завороженный, смотрел, как отблески костра играют на гладкой коже ее лица, на ее губах. Он уже прочувствовал эти губы, он помнил их чарующую мягкость и хотел прикоснуться к ним снова.

— Возможно, моя госпожа, завтра утром тебе нужно будет скрыться. Твоя сестра сможет к тебе присоединиться — я приведу ее к тебе.

— Нет, я могу скрыться только с тобой.

— Но Индраварман знает про тебя, и уже поэтому тебе угрожает опасность. Он не доверяет мне и, чтобы добраться до меня, может воспользоваться тобой.

— Как король может не доверять своим военачальникам?

— Дело в том, что его способ добиться власти основан на предательстве. Его отец, за которым шли люди, был убит одним из его командиров. Индраварман боится того, что с ним произойдет то же, что и с его отцом; он боится, что то, что он делает с другими, может постигнуть и его самого. Кроме того, он не дал жизнь наследнику, у него нет ни сына, ни дочери. Его кровь не течет ни в чьих жилах, и поэтому он не верит никому на свете. Он прорвался к власти, уничтожая тех, кто мог противостоять ему.

Воисанна устроилась поудобнее, положив голову ему на плечо.

— А ты не пойдешь с нами, со мной и Чаей?

— А куда вы направитесь?

— Я должна найти наших. Не ради себя — ради Чаи. Ей необходимы друзья. Придет день, и ей понадобятся поклонники, которых у нее никогда не будет, если ей придется прятаться в джунглях вместе со мной.

Асал кивнул и обнял ее одной рукой. Хотя он боялся будущего и очень переживал из-за того, что ему, возможно, придется предать своих собратьев, прикосновение к ее нежной коже поднимало ему настроение. Наконец он сказал:

— Твои люди могут мне не обрадоваться.

— Но Джаявар очень великодушный, он умеет прощать. Я дважды встречалась с ним, и он меня вспомнит. А когда я поручусь, что тебе можно доверять, думаю, он мне поверит.

Костер начал затухать, и Асал подкинул в него пару веток; затем он стал всматриваться в джунгли, чтобы убедиться, что им не грозит какая-нибудь опасность.

— Было время, когда я с радостью отдал бы жизнь за свою родину. А сейчас я раздумываю над тем, не отказаться ли мне от нее.

— Прошу тебя, не делай этого ради меня.

— Если это случится, моя госпожа, я сделаю это ради нас обоих.

— Но, может быть… риск для тебя слишком велик. Может быть, тебе следовало бы вернуться.

Произнося это, она отвела взгляд в сторону, и он не поверил, что она действительно так думает.

— Большую часть своей жизни, — заговорил он, вновь подкармливая огонь хворостом, — у меня было ощущение, что боги бросили меня.

— Почему?

— Я чувствовал себя обманутым, потому что всех, кого я любил, у меня отняли. Моя мать, мой отец, мои братья и сестры — все они умерли. У меня от них остались только расплывчатые воспоминания, даже слишком расплывчатые. Но хуже всего то, что запечатлевшегося в моей памяти на самом деле могло никогда и не быть. — Сделав паузу, он повернулся к ней, сам удивляясь тому, что делится с ней сокровенным, но все же чувствуя необходимость рассказать об этом. — Я пытался убедить себя в том, что я не был одурачен и что лучшие черты моих близких живут во мне.

— Так оно и есть.

— Наверное. Я действительно люблю море, как любила его моя мать. А мой отец много рассказывал мне про ястребов, и я до сих пор постоянно ищу их в небе.

— Я заметила, что ты поднимаешь глаза вверх… время от времени.

Он улыбнулся:

— Я высматриваю их ради него, а плаваю — ради нее.

— Вот видишь, такие вещи нельзя отнять.

— Я пытался убедить себя в этом. Но после боя, во время которого я испытал одиночество и разочарование, я вновь почувствовал, что меня обманули, что боги относятся ко мне с презрением.

Она пододвинулась к нему.

— Я не всегда понимаю богов, — сказала она, проводя рукой по его бедру, — но я думаю, что они не могут быть настолько непостоянными, чтобы в один момент дарить нам свою милость, а в следующий — игнорировать наши мольбы.

В костре треснула ветка, и в черное небо полетели искры.

— То, что ты сказала, — правда. Потому что теперь я чувствую себя не обманутым, а получившим благословение. Боги привели меня в Ангкор, затем они сделали так, что я встретил тебя. Таким образом некоторые несправедливости моей жизни были исправлены. И поэтому, моя госпожа, я пойду с тобой. Я не настолько глуп, чтобы отказываться от такого благословенного дара.